Выступление Муфтия РД шейха Ахмада Афанди на маджлисе в с. Гоготль Шамильского района.

«Ассаламу г1алайкум ва рах1матуллагьи ва баракатугьу! 
Я несколько слов скажу по-русски. Потом перейду на аварский язык. В первую очередь, хочу поблагодарить всех выступивших с проповедями алимов. Алимы в комментариях не нуждаются, но я хотел бы несколько слов сказать о нашем брате, Председателе совета имамов города Каспийска. Он не только Председатель совета имамов Каспийска – он сын, внук известных  алимов, живших в советское время. В то самое время, когда другие алимы в горах жили закрыто, двери дома его отца были распахнуты для всех желающих получить знания. Конечно, надо понимать, насколько это было рискованно. Благодаря этому, я думаю, и в Каспийске сегодня мы чувствуем баракат, за что мы признательны Абдулле. Вот Абдулла сегодня здесь, в далеком горском ауле, и я сегодня первые здесь, иншаАллагь, вот так же встретимся и на Том свете. 

Да примет Всевышний Аллах этот наш мажлис ради уважения к устазу из Уриба, ради уважения к тем устазам, бывшим до него, давшим ему разрешение на наставничество и ради тех, кто был после, получив от него право наставничества. Просить дать тавфик для совершения какого-либо деяния я не умею —я говорю, чтоб Всевышний одарил нас тавфиком идти по жизни так, чтоб нами были довольны наши устазы. Пусть Аллах даст нам такой тавфик. 
 Здесь алимы читали проповеди одну лучше другой. Хочу несколько слов сказать про то, что сказал Махди. Он сказал, что надо следовать решениям Муфтията и слушаться  муфтия. Я хочу сказать то же самое: «Подчиняйтесь муфтию, даже если я где-то ошибся, все равно слушайтесь ввиду того, что я являюсь муфтием». и еще хочу сказать добавив к этому Если я буду отступать от Шариата хоть на волосинку или меньше, не слушайтесь меня и не подчиняйтесь мне. Но я такого не делаю, и те, кто рядом со мной не делают. А за нечаянное упущение, надеемся, Всевышний простит нас.

Те же, кто не прислушивается к нам, в то время кода мы утверждаем, что соблюдаем шариат, увидит безбаракатность. Мы не просим Всевышнего, чтобы эти люди увидели безбаракатность, но она их постигнет. Наоборот мы просим Аллаха об их прощении. 

Хасан устаз в письме к устазу из Уриба, написанном по случаю смерти его сына пишет о великом вознаграждении за проявленное терпение.  Позволю себе сказать несколько слов по этому поводу. В нашем селе умер один человек, и на соболезнование приехали люди из Махачкалы, не являющиеся нашими односельчанами. Там, в доме умершего, плакали люди. Приехавшие из Махачкалы удивились этому и спросили: «Неужели в селе устаза тоже плачут по умершему, разве они не знают, что это предопределение Всевышнего?». Когда мы плачем при постижении беды, Ангел смерти говорит: «На кого они жалуются: на меня ли, выполнившего веление Всевышнего, или на самого Творца?»  Мы должны это знать. Есть письмо Хасана Афанди к устазу из Уриба, в котором говорится о воздаянии за проявленное терпение. Мы должны показывать красоту имана, проявляя терпение при испытаниях. Если не можем ради Всевышнего, то хотя бы ради приезжающих из городов, чтоб они не говорили, будто нашли нас людьми  со слабой верой. Хотя бы  ради этого можно запастись иманом. Дай Аллагь нам всем тавфик. 

Поскольку есть люди, критикующие тарикат, хочу объяснить, что это такое. Некоторые говорят, будто люди тариката поклоняются могилам и устазам. Это не так. Устаз из Инхо однажды гостил у Паши из Карани, где был и ученый Мухаммад, сын Мухаммадали из Унцукуля. Когда они оба находились дома, к ним пришел студент мединститута Абдулжалил. Сейчас мы его знаем как Абдулжалила Афанди, а в то время он был обычным студентом. Устаз из Инхо спросил его, кто он и чем занимается. Абдулжалил ответил, что он студент мединститута. Затем устаз сказал ему: «Вы, доктора, люди, которые не могут ничего сделать, если человек умирает, вы не можете удержать его душу и вылечить больного, если Всевышний не пожелает этого». Разве не дал устаз этими словами оценку всей медицине? С того дня разве забудет Абдулжалил Афанди, что от него ничего не зависит, и все, что он делает, – это всего лишь причина? Я это рассказываю, чтоб разъяснить, кто такие устазы. Это люди, которые всё связывают со Всевышним. Потом устаз спросил его, для чего же он пришел к ним. Абдулжалил Афанди ответил, что он пришел следовать за устазом в поклонении Всевышнему и чтоб тот обучил его такому поклонению. Он не сказал, что пришел поклоняться устазу –он сказал, что пришел следовать за ним в поклонении Всевышнему.  Почему?  Потому что поклонение устаза было правильным. Вот это и есть тарикат—следование за устазом в поклонении Всевышнему.

 
Расскажу еще немного, чтоб мы опомнились и «затянули ремни» (укрепились) в своем убеждении. Недавно я прочел письмо, которое написал устаз из Уриба. Письмо принес ко мне Сайфулла-кади (имам с. Ассаб). Он пишет: «Я человек, проживший 125 лет жизни, мне трудно дышать, я ничего не могу делать без чьей-либо помощи. Учить тарикату я не смогу, и такой, как я, не может быть устазом». Вот такую расписку потребовали от него в то время. Вместе с этим письмом пришло письмо от Хамзат-устаза тоже. Мухаммаду, сыну Абдуразака, он пишет: «О мой сын, о мой друг, о мой гость Мухаммад! Мне объяснили закон, пригласив в Махачкалу. Затем меня отпустили, оставив в залог другого. (Если бы не это, задержали бы там внутри). Уповая на то, что я устаз, не отправляй никого ко мне оттуда. Несмотря на то, что он пришёл, пройдя длинный путь, мне придется вернуть его обратно». Так пишет Хамзат-устаз.

До наступления 90-х годов было такое время. Сейчас в государстве все поменялось, чиновники тоже соблюдают Шариат и находятся в тарикате, участвуют в таких мажлисах, где рассказывают об Исламе, устазах. Также мне сказали, что здесь присутствует глава района. Наступило такое время, когда на них разрешается присутствовать и государственным служащим. 
То время прошло, и нельзя ли нам хотя бы сейчас, вступив в тарикат, многократно  увеличить поминание Всевышнего? Разве можно не делать этого? Какое потом оправдание мы найдем перед Всевышним? Ведь в то время такие ленивые, как мы, начиная с меня, смогли бы сказать: «О Всевышний, нам не разрешали чиновники поминать Тебя, не строили мечетей, более того, закрывали их». Сейчас чем мы оправдаемся? Они ведь скажут, что мы были вместе с ними,  тоже поминали Тебя, Всевышний? [A1]  Что тогда скажем?

 Сейчас недостаточно поминать Всевышнего, как раньше. Саид Афанди говорил, что раньше в каждом селе было по одному-два хороших мюрида, которые многократно поминали Всевышнего, и они являлись для других примером. К ним мы и ходили, чтоб  учиться адабам. Но в наше время чем старше становится человек, тем больше обманывается миром дольним. Уйдя на пенсию, увлекается мирским. То время уже прошло, и  есть надежда, что в каждом селе будут хотя бы два-три человека, которые поминают Всевышнего многократно. Мне кажется, надо делать что угодно, но увеличить поминание Всевышнего необходимо. 
  В 80-е годы, когда я жил в Хасавюрте,  мне приходилось читать там хатму, хоть и я не был этого достоин. Однажды (человек из) КГБ предупредил нас о том,  чтоб мы не собирались вместе и не читали её. Тогда мы посоветовались со старшими мюридами, и они ответили, что повеление читать хатму получали не от КГБ, а от устаза и что об этом лучше спросить у него самого. Так пришли к решению поехать в Нечаевку и спросить у устаза. Среди них был и я. По приезде мы рассказали устазу о требовании КГБ. Устаз же ответил, что хатму, предназначенную для чтения от опасности, когда настигает беда или страх, не оставляют. Для защиты от бед и читается хатму. 
С одной стороны мы говорим что нынешнее время очень хорошее, а с другой —оно несет в себе опасность. Чтение хатму не является обязательной частью тариката, или условием тариката но оно есть то, в совершении которого усердствовали устазы, и не только в ночь на понедельник. В этой связи, поскольку прошло достаточно времени, хочется рассказать вам о том, что, когда на Украине шла война, я отправил туда человека, чтоб каждую ночь читал хатму. Каждую ночь в течение двух лет там читали хатму с намерением спасти находившихся там людей. Вот такая вещь хатму. Я не с Украины, и родственников у меня там нет, но было жалко людей. Два года 730 раз там читали хатму. Потом мне стало стыдно перед теми, кто её проводил, и я сказал, чтоб они проводили её один раз в неделю. Вот так– когда опасаешься, что постигнет беда, тогда и читается хатму. Много людей у нас в тарикате, разве можно не ходить на хатму, ведь нам самим есть от нее баракат. Как и хадж в Шариате, хатму смывает грехи и приносит большое вознаграждение. Небесные обитатели видят место её проведения, и мажлис зикра представляется подобен звездам на небе, за которыми мы следим. Хатму– это благодать, которую видят даже ангелы.

В то время из соседнего Кокрека в Хасавюрт на хатму приезжали люди, потому что её там не проводили. Они находили транспорт, чтоб приехать туда, а обратно шли пешком целых девять километров! Среди них был и мой учитель, Мухаммад, сын Хасана. Вот такая важная вещь эта хатму. Поэтому по возможности не пропускайте её. Прозвищем «ансары», которое  дал Сайфулла-кади вам, жителям Гоготля, я тоже  доволен, и поздравляю вас с этим.

 
  В последнее время мы уделяем огромное внимание улучшению благих нравов. И скажу несколько слов по этому поводу. Однажды устаз из Батлуха сказал Абдулжалилу Афанди, что его дочь больна,   находится в больнице в Махачкале и спросил, не будет ли у него возможности поехать с ним навестить её. В то время у Абдулжалила была машина, поэтому он, конечно же, согласился, и они оба поехали в Махачкалу. Это мне рассказывал сам Абдулжалил Афанди. Дочь кудиява Айшат (да простит Аллах ее грехи) болела раком. Вы знаете, что это смертельная болезнь. Когда доехали и зашли к ней в палату, первую очередь, устаз из Батлуха спросил у нее: «Есть ли у тебя здесь молитвенный коврик?» Когда она ответила, что есть, он попросил показать ему, и она показала. Потом спросил: «Как ты встаешь на утренний намаз?» Она ответила, что у нее есть часы с будильником. По его просьбе она показала и будильник. Затем спросил, в какой стороне отсюда Кибла, и она ответила. После этого только кудияв спросил, как её состояние. Умирающей девочке он задал эти важные вопросы, касающиеся религии! Вот как устаз проявлял ревность к вере, беспокоился о ней! Если мы вот так будем проявлять усердие в вопросах Ислама, и об этом узнают наши дети, соседи и родственники, тогда никто не сделает нам того, чего мы не захотим. Мы должны понимать важность религиозной стороны дела.

На этом история с поездкой у них не завершилась. Когда они возвращались, (после того, как проехали перевал), у машины спустило колесо. «Я вышел и начал менять его, – рассказывал Абдул жалил.-- За мной вышел и устаз. Дул очень сильный ветер.  Я сказал, что у меня есть запасное колесо и что за одну-две минуты я его поменяю, так как  для меня это привычное дело. Устаз ответил: “Пока ты будешь менять его, я постою перед тобой, чтоб прикрыть тебя от ветра”». Любой человек знает, что невозможно перекрыть ветер, но он при такой погоде стоял рядом с водителем. Вот это и есть благой нрав. Вот с таких людей надо брать пример. Я не могу его сравнить с главой администрации, потому что он не глава администрации – он еще больший человек для меня. Мне кажется, что это не будет в обиду главе, вы тоже постарайтесь так делать. Пусть Аллах поможет.

 
 Приведу еще то, что говорил Саид Афанди (к. с.). Однажды во время трапезы он сказал, что в жизни ни с кем подло не поступал. И сам не мог терпеть этого по отношению к себе. Но сейчас приходится терпеть это, опустив голову. Кто  подло поступает по отношению к человеку? Мы сами же- никто другой. К чему я все это рассказываю? Чтобы мы так не поступали. Да сохранит Всевышний Аллах нас от этого! Он еще сказал: «Придя ко мне, сидя передо мной, лгут. Я же замечаю, что они лгут, вижу насквозь. Кивая головой, приходится говорить, что так и есть. Прошу вас, не лгите! 

Али Хаджи Афанди сказал мне: «Работая в  идаре (Муфтияте) я узнал две вещи: в одной из них нет пользы для нас, о ней я не стану говорить». «Какие вещи?» – спросил я его, и он ответил: «Дурак, думая, что другие тоже дураки, ничего не скрывает». Тот, кто лжет, считает, что остальные дураки, и никто ничего не знает. Нет, знают и понимают. Вы не лгите. Да поможет Всевышний не лгать! 

Поиск дозволенного заработка в наше время очень нелегок. Говорю об этом, так как это важно! Поклонение состоит из 10 частей, в 9 из них говорится о дозволенном пропитании –настолько это важно! Сказано, что если питаешься дозволенным, не имеет значения, усердствуешь ты в поклонении или нет, все равно не сможешь согрешить, даже если захочешь. А употребляя запретное, заниматься поклонением, не удастся– все равно будешь грешить. Поэтому как можно усерднее старайтесь искать дозволенное пропитание. Особенно если  оказались в гостях у богатого человека, не старайтесь есть все, чем угостили.  Подумайте, спросите об источнике достатка, ограничтесь на малой еде. Не думать о дозволенном или нет нельзя! Мы в ответе за это. Если употреблять только дозволенное,  поклонение становится легким. 
Еще хочется сказать несколько слов о воздержании от ненужных разговоров. Я завещал своим детям, чтоб после моей смерти не устраивали тазият. Почему я это завещал? Потому что я не видел еще тазията, где бы не обсуждалась политика. Если вдруг вы увидите такое, скажите мне, хотя бы сообщите, что на таком-то тазияте политика не была предметом разговора. Везде о ней говорят.  Весь тазият становится Думой. Мне Дума зачем? Я сказал, что чем приходить на мой тазият и говорить о политике, оставайтесь дома, если сможете, просите о прощении грехов, если нет– не просите. Зачем я вам это рассказываю? Чтобы вы на тазиятах не обсуждали политику, как было сказано раньше, а чтоб, опустив голову, оставаясь никем не замеченными, читали зикр. И обсуждающим скажите: «О брат, если ты не депутат, зачем обсуждаешь политику?»

Во время похорон не говорите о политике на улице, не обсуждайте выборы не говорите о главах. Зачем говорить о бесполезном? Мы за все ответим в Судный День. Я говорю: чаще читайте зикр (поминание Аллаха), просто-напросто не занимайтесь обсуждением человека.

Тут присутствуют алимы, если я не прав, пусть поправят. Если спросить любого человека о прелюбодеянии, то каждый скажет: «Зина –это очень большой грех!». Все знают, что это мерзкое дело. Но порицание хулы как-то обходят, с легкостью осуждая людей, будто чай с медом пьют. Разве это нам велено в книгах?

 В книгах пишут, что опорачивание чести мусульманина подобно совершению прелюбодеяния с родной матерью. 

В Исламе хула по степени тяжести превосходит прелюбодеяние. На похоронах и т. д. совершают хулу, и грех этот велик. Поэтому я прошу у Аллаха, чтобы Он помог нам оставить запретное, следовать по пути праведников, устазов и уберег от смут и бед. В связи с этим всегда читаю эту мольбу:

«Валлиумуранахиярана вала тусали таляйна бизунубинаман ла ярхамуна вала яхафука». 
Вассаламу г1алайкум варах1матуллагьи таг1ала вабаракатугьу».